СТЕНДАЛЬ (1783-1843)

КРАСНОЕ И ЧЕРНОЕ (1830):

Г-н де Реналь – мэр французского городка Верьер в округе Франш-Конте, человек самодовольный и тщеславный;

Г-жа де Реналь – жена; на 9 лет старше Жюльена; пишет о Жюльене как о лицемере и карьеристе, способном на любую подлость, лишь бы выбиться в люди; через три дня после смерти Жюльена умирает;

Г-н Вально – местный богач, вульгарный крикун, вечно соперничающий с мэром; любит г-жу де Реналь

аббат Шелан – старый кюре; рекомендовал меру сына плотника как молодого человека редких способностей;

Папаша Сорель – плотник; деспот;

Жюльен Сорель – 18 лет; фанат Наполеона; гувернер; гордый и тщеславный;

Элиза – горничная г-жи де Реналь; влюбляется в юного гувернера; отвергнута и строит ему козни;

лесоторговец Фуке – друг Жюльена; кристальной души человек;

аббат Пирар – ректор семинарии в Безансоне; искренне привязывается к Жюльену; его духовный наставник; поражен познаниями Жюльена в области богословия и латыни; рамсит с иезуитами, которые хотят его свергнуть; устроил Жюльена секретарем в дом маркиза де Ла-Моля;

маркиз де Ла-Моль – аристократ из Франш-Конте; друг и покровитель аббата Пирара при дворе; дал аббату один из лучших приходов в окрестностях Парижа; добивается патента гусарского поручика на имя Жюльена Сореля де Ла-Верне

мадемуазель Матильда де Ла-Моль – дочка маркиза; высокомерная сучка; вертихвостка; влюбилась в Жюльена; залетела от него; дневала и ночевала в его камере; получила его голову для захоронения в родовой гробнице;

русский князь Коразов – знакомый Жюльена, советует ему вызвать ревность своей возлюбленной и начать ухаживать за какой-нибудь светской красавицей («Русский план»).

ПАРМСКАЯ ОБИТЕЛЬ (1838):

маркиз Вальсерра дель Донго – богат, но скуп;

старший сын – во всем удивительно похож на отца; донес на Фабрицио и теперь полиция разыскивает его как заговорщика;

Фабрицио – младший сын; 17 лет; хорош собой; вырос на глазах тетки; с детства увлечен Наполеоном и, узнав о высадке императора в бухте Жуан, тайно, под чужим именем, отправляется во Францию, чтобы сражаться в наполеоновской армии; арестован; при Ватерлоо – полный олух; ничего не понимает; может быть заключен в Шпильберг; стал прелатом, живет у Джины (её возлюбленный); после убийства комедианта сваливает в Болонью; посажен в пармский централ; после отмены приговора, после повторной добровольной сидки становится главным викарием при Пармском архиепископе Ландриани, а после его смерти сам получает сан архиепископа; несчастен, тайно ходит к Клелии (реальный отец своего сына Сандрино, который умирает); после смерти сынишки сам уходит в лучший мир;

жена и дочери маркиза – живут почти в бедности;

Джина – сестра маркиза, одна из самых красивых женщин Италии; вопреки его воле выходит замуж за графа Пьетранера; вместе с женой маркиза ищет для Фабрицио спасения в деле о заговоре; стала герцогиней Сансевериной (весь пармский двор от неё без ума); помогает Фабрицио бежать из пармской тюрьмы, живет с ним в Лугано; стала женой графа Моски, но после смерти Фабрицио тоже умирает;

граф Пьетранера – обедневший дворянин, участник наполеоновских походов. После гибели графа на дуэли графиня приезжает в Грианту;

жена тюремщика – помогла Фабрицио бежать после ареста;

граф Моска делла Ровере Соредзана – военный министр, министр полиции и финансов знаменитого принца Пармского Ранунция Эрнеста IV; знакомится с Джиной в миланской Опере, вызывает в ней живой интерес, а сам влюбляется в нее без памяти; возглавляет стоящую у власти партию крайних роялистов; помог Фабрицио стать прелатом (а в дальнейшем – и архиепископом пармским); подавил вспыхнувшее восстание и ввел на престол нового принца Эрнеста V; в итоге женился на Джине;

граф Сансеверина – тщеславный мужик, которому Моска обещает орден; стал фиктивным мужем Джины;

маркиза Раверси – богачка и интриганка, возглавляет оппозиционную партию либералов; устраивает Фабрицио ловушку под Пармой, где Фабрицио схватили;

Мариетта Вальсерра – очаровательная актриса, возлюбленная Фабрицио; в театре у нее есть покровитель, актер Джилетти (грозит убит монсиньора, а в итоге сам им убит);

Расси – главный фискал, наушник принца; ведет дело против Фабрицио по поводу убийства комедианта;

генерал Фабио Конти – комендант крепости; принадлежит к клике маркизы Раверси;

Клелия Конти – дочь генерала, новая возлюбленная Фабрицио; повинуясь воле отца, выходит замуж за маркиза Крешенци (официальный отец маленького Сандрино);

Ферранте Палла – опальный поэт, ярый республиканец; тайно влюблен в герцогиню, готов выполнить ее волю и у него свои счеты с монархом; возглавил восстание после смерти принца;

дон Чезаре – каноник тюремной церкви; добивается для Фабрицио разрешения на ежедневную прогулку;

ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАК (1799-1850)

ГОБСЕК (1830):

Время действия – зима 1829/1830

виконтесса де Гранлье и её салон – одна из самых знатных и богатых дам в аристократическом Сен-Жерменском предместье; в итоге согласится на брак её дочери с графом Эрнестом;

Камилла де Гранлье – её дочь, выказывает расположение милому графу Эрнесту;

стряпчий Дервиль – принимают запросто лишь потому, что он помог виконтессе вернуть имущество, конфискованное во время Революции; симпатизирует влюбленным и рассказывает историю Гобсека 1819/1820; в эти годы он взял у Гобсека 150 000 франков под 13% («по знакомству»); вернул через пять лет; спас мать Эрнеста от разорения;

граф Эрнест де Ресто – молодой, красивый, но бедный, а потому не пара Камилле де Гранлье; ни одно порядочное семейство не согласится породниться с ним из-за его матери; но в итоге получит наследство;

мать графа Анастази де Ресто – низкого происхождения (ее отцом был хлеботорговец Горио), в молодости вызвала много пересудов; промотала состояние на любовника, оставив детей без гроша;

Гобсек – ростовщик, глубокий старик весьма примечательной внешности; «человек-вексель», «золотой истукан»; поддерживал отношения только с Дервилем; в этом скряге и философе живут два существа — подлое и возвышенное; получил наследство старого графа де Ресто, оставив законного наследника Эрнеста де Ресто ни с чем; все свое богатство завещал правнучке сестры – публичной девке по прозвищу «Огонек»;

граф Максим де Трай – блестящий денди, просил в рост у Гобсека, имея долгов на 300 000; любовник некой знатной дамы (в заклад дала фамильные драгоценности, которыми не имела права распоряжаться) – матери Эрнеста;

ЕВГЕНИЯ ГРАНДЕ (1823):

папаша Феликс Гранде – виноторговец, бывший мэр Сомюра, всеми уважаемый и очень деловитый; удачно женился, хапнул при продаже земель, разбогател; очень много махинаций, золото в бочках; махинация с имуществом брата; в 1827 умер в возрасте 82 лет;

г-жа Гранде – дворянского рода, кроткая, чистый ангел; намного младше мужа; в 1822 умерла;

Евгения Гранде – «лакомый кусочек» для женихов; влюбилась в Шарля; в 1827, в возрасте 31 года, стала наследницей 17 млн. франков; тогда же вышла замуж за судебного председателя де Бонфона (Крюшо); осталась девственницей; в 1832/1833 является предметом домогательств со стороны маркиза де Фруафон; благодетельница, благотворительность; ситуации с завтраками, с золотом, с несессером;

Шарль Гийомович Гранде – парижский мачо («а чё?»); «из лохов – в пидоры» (Феликс отправил его далеко и почти без хлеба в Ост-Индию, а он там нажился на работорговле и стал дельцом); в 1830 вернулся в Париж, думает о женитьбе на мадемуазель д'Обрион; опущен Евгенией; мразь № 1;

Гийом Гранде – бывший парижский босс, а потом – незадачливый банкрот-суицидник;

Нотариус Крюшо (душеприказчик Папаши) + аббат Крюшо (мозговой центр партии) + председатель суда Крюшо де Бонфон (один из претендентов на Женьку; их племянник; умер раньше Женьки) = КРЮШОНИСТЫ;

Г-жа де Грассен (мозговой центр «партии») + г-н де Грассен (дворянин, банкир, поверенный Папаши в «парижском деле») + Адольф (их сынуля, ситуация со шкатулкой на дне рождения 1819) = ГРАССЕНИСТЫ;

ОТЕЦ ГОРИО (1834):

Главные события происходят в пансионе «мамаши» Воке, в конце ноября 1819 г. Все жильцы-«нахлебники» дружно презирают папашу Горио. В итоге – главный чувак, всеми признанный.

«мамаша» Воке – в 1813 пыталась охомутать Горио, потратилась, а он не понял её замашек и прокинул бедненькую;

Викторина Тайфер – юная барышня; дочь банкира, выброшенная им на улицу; может стать богатой наследницей, но мешает брат (в итоге ранен на дуэли и устранен как один из претендентов на наследство банкира Тайфера);

её дальняя родственница мадам Кутюр;

Вотрен (=беглый каторжник Жак Коллен по прозвищу Обмани-Смерть) – загадочный господин средних лет; всё про всех знает; главный мозг в делах Растиньяка («По пиву, Расти, – и оформим сделку!»); добровольно сдался ментам;

мадемуазель Мишоно (старая дева) + Пуаре (отставной чиновник) – подпоили Вотрена и сдали его полиции;

Горио – бывший хлеботорговец, «папаша-вермишельщик»; раньше дружил с зеленью, а потом опустился; водит к себе каких-то девок, называя их своими дочерями, но никто ему не верит; помогает Растиньяку добиться Дельфины; умер от удара;

Эжен де Растиньяк – студент, приехавший в Париж из Ангулема; мечтает проникнуть в высший свет с помощью дальней родственницы (виконтесса де Босеан); шут гороховый в своих попытках пробиться в свет; потом берет под свою опеку «папашу»; по совету Вотрена обращает внимание на Викторину;

виконтесса де Босеан – богатая кузина Растиньяка; нелады с любовником;

маркиз д'Ажуда-Пинто – любовник виконтессы, намерен расстаться с ней ради выгодной женитьбы;

герцогиня де Ланже – с удовольствием сообщает эту новость своей «лучшей подруге»;

графиня Анастази де Ресто – дочь «папаши», которой он оплачивал векселя у Гобсека; на неё положил глаз Растиньяк, но был ею отвергнут; её история – «Гобсеке»;

баронесса Дельфина — вторая дочь «папаши», жена банкира де Нусингена; за приглашение в дом виконтессы вылижет всю грязь на прилегающих улицах; муж, прикарманив гориовское приданое, оставил её ни с чем;

УТРАЧЕННЫЕ ИЛЛЮЗИИ (1837-1843):

аптекарь Шардон – родом из Ангулема; в 1793 г. чудом спас от эшафота девицу де Рюбампре (последнюю представительницу этой знатной семьи) и женился на ней; жили в великой нужде;

Люсьен Шардон – сын; унаследовал дивную красоту матери; затмевал Давида блеском дарований (поэт: сборник сонетов «Маргаритки» и исторический роман «Лучник Карла IX») и ослепительной внешностью; ухаживал за мадам де Бержетон, но был опозорен конкурентами; потом в Париже пытается ей изменять – и его опять с позором изгоняют из общака; потом много работает; знакомство со студентами Даниэлем и Этьеном (манит блеск власти и богатства); работа в газете (разносные статьи); попадает в «роялистскую ловушку»; теряет власть и работу; вынужден пойти на подлость (подделка векселей) + разносит произведение Даниэля; за это один из друзей Даниэля плюет в лицо и всаживает Люсьену на дуэли пулю в грудь; под угрозой ареста; хоронит Корали; возвращается в Ангулем; проклят всеми, идёт топиться, но отговаривается неким перцем (аббат Карлос Эррера); ушел в монастырь;

Ева Шардон – их дочь; ответила Давиду взаимностью; на её свадьбу братан даже не удосужился прийти, но она, незлопамятная, спонсировала его поездку в Париж (и эти деньги он с успехом просадил через пару месяцев);

Давид Сешар – владелец типографии; помог встать на ноги его лучшему другу Люсьену; родной отец фактически ограбил его (уступил конкурентам патент на издание газеты); надеялся разбогатеть, открыв секрет производства дешевой бумаги; но попал под пресс Братьев (был даже арестован из-за тупости Люсьена), продал им свои изобретения, остался без типографии; получил наследство от отца, купил дом и зажил спокойно с Евой;

братья Куэнте – конкуренты Давида; обобрали Давида до нитки, загнали в долги, обогатились за его счет;

г-жа Луиза де Бержетон («Цапля») – местная светская львица, обратила внимание на Люсьена; приказала мужу завалить на дуэли обидчиков Люсьена; уехала с Люсьеном в Париж; стала главным его врагом;

маркиза д'Эспар – одна из самых влиятельных дам Сен-Жерменского предместья, не отказала в покровительстве своей кузине де Бержетон, однако потребовала удалить Люсьена;

барон Сикст дю Шатле («Выдра») – человек безродный, но сумевший сделать карьеру и имевший свои виды на де Бержетон; женил-таки на себе Луизу де Бержетон, стал префектом Шаранты;

Даниэль д'Артез – гениальный писатель, который трудится в тиши, презирая мирскую суету и сиюминутную славу («первый выбор Люсьена»); но он бедный; был унижен Люсьеном-«критиком», но простил его;

Этьен Лусто – прожженный журналист, давно расставшийся с иллюзиями о верности и чести; обеспечил Люсьену место в газете;

Корали – юная актриса; страстно влюбляется в Люсьена; обеспечивает его с ног до головы; потом из-за тупости Люсьена теряет ангажемент в театре, находит в себе силы ухаживать за ним после ранения, живет в бедности и в 1822 в возрасте 19 лет умирает;

Камюзо – торговец шелками; богатый покровитель для Корали, которого она прогнала ради поэта;

Рауль Натан – даровитый романист; низко кланяется влиятельному критику Эмилю Блонде; оба жаждут падания Люсьена и организуют заговор против него;

ГЮСТАВ ФЛОБЕР (1821-1880)

ЛЕКСИКОН ПРОПИСНЫХ ИСТИН:

Эпиграф: «Глас народа – глас божий. Не подлежит сомнению, что всякая общепризнанная мысль, всякая общепризнанная условность – бессмыслица, ибо они – достояние большинства. Шамфор “Изречения”».

Перечень изысканных мыслей.

Автор. – Необходимо «быть знакомым с авторами», нет надобности знать их имена.

Адвокаты. – В палате слишком много адвокатов. – Их суждения лживы. – Об адвокате, не обладающем даром слова, говорят: «Да, но зато он очень сведущ в вопросах права».

Алкоголизм. – Причина всех современных болезней.

Ангел. – Превосходно применяется в любви и в литературе.

Антракт. – Всегда слишком длинен.

Астрономия. – Прекрасная наука. – Очень полезна для мореплавания. А поэтому насмехайтесь над астрологией.

Банкет. – На нем постоянно царит самая искренняя сердечность. – Оттуда выносят лучшие воспоминания и, расставаясь, обещают друг другу встретиться на следующий год.

Беседа. – Политика и религия должны быть из нее исключены.

Библия. – Самая древняя книга в мире.

Благодарность. – Нет нужды ее высказывать.

Вальс. – Возмущаться им.

Вдохновение (поэтическое). – Вызывается видом моря, любовью женщины.

Вздох. – Испускают подле женщины.

Вина. – Служат темой мужских бесед. – Лучшее – бордо, т.к. прописывается врачами.

Воображение. – Обычно живое. – Остерегаться. – Поносить чужое воображение.

Газеты. – Нельзя без них обойтись, но надо их ругать.

Дворянство. – Презирать его и завидовать ему.

Дети. – При гостях проявлять к ним лирическую нежность.

Диплом. – Свидетельствует о знаниях. – Ничего не доказывает.

Должность. – Должности надо всегда просить.

Думать. – Мучительно; обычно приходится думать о покинутом.

Дурак. – Всякий инакомыслящий.

Жалость. – Воздерживаться.

Здоровье. – От избытка его возникают болезни.

Знание. – Не следует допускать.

Идеал. – Совершенно бесполезен.

Иллюзии. – Делать вид, что их было много; сетовать на утрату их.

Книга. – Всегда слишком длинна, независимо от качества.

Лаборатория. – Необходимо иметь в имении.

Латынь. – Портит почерк. – Остерегаться латинских цитат: за ними всегда скрывается какая-нибудь нескромность.

Литература. – Занятие праздных.

Луна. – Навевает грусть. – Быть может, обитаема?

Математика. – Сушит сердце.

Метафизика. – Смеяться над ней; это служит доказательством высшего ума.

Нововведение. – Всегда опасно.

Оазис. – Гостиница в пустыне.

Поэт. – Благородный синоним бездельника, мечтателя.

Романы. – Развращают массы. – Только исторические романы терпимы, ибо они обучают истории.

Словарь. – Говорить о нем: «Составляется только для невежд».

Толпа. – Неизменно отличается добрыми порывами.

Ученые. – Издеваться над ними. – Чтобы быть ученым, нужны только память и работа.

Эгоизм. – Жаловаться на чужой и не замечать своего.

ГОСПОЖА БОВАРИ (1857):

Местечко Тост, потом Ионвиль (под Руаном).

Шарль Бовари – молодой лекарь; в школе – полный олух; по указу маменьки рано женился на деньгах одной старушки, но она, царствие ей небесное, рано умерла; однажды поехал лечить перелом одному фермеру; женился на Эмме; вечно обманутый пошляк; неудачный хирург; после смерти Эммы опустился и наконец умер;

Эмма Бовари – жена; имеет дочку Берту (осиротев, пойдёт на прядильную фабрику); до замужества – целочка-невредимочка; поход на бал!; после – мечтательная блядь, провинциальная подстилка, но очень ловкая на выдумки бабенка (например, корзинка с персиками); залезла в долги, не вынесла позора и траванулась мышьяком; мразь № 1;

папаша Руо – отец Эммы; чел со сломанной ногой; очень добрый; всегда раз в год присылал им индейку; был убит вестью о самоубийстве Эммы;

аптекарь Оме – поборник прогресса (даже печатался в газете «Руанский светоч»); реально умный, но излишне кипишной и мутный чел; лучший друг семейства Бовари; интересный персонаж (но мышьяк у него – смертельно невкусный); получил орден Почетного легиона, о котором давно мечтал;

Лере – ростовщик, торговец; загнал всех в кабалу; все ему должны; продал Эмме необходимые для побега с Родольфом вещи; после смерти Эммы открыл новый магазин;

Родольф Буланже – мразь № 2; тридцатичетырехлетний холостяк; один из богатых соседей Эммы, в перспективе – её любовник; познакомились на ярмарке; очаровал Эмму своими велеречивыми пустопорожностями; Эмма отдалась ему в лесу, во время прогулки на лошадях; поматросил – и бросил (решили они вместе из Ионвиля удрать, она собрала вещи – а он уехал без неё); Эмма просила у него денег взаймы, а он обломал;

Леон Дюпюи – молодой человек, помощник нотариуса; сосед Эммы, в перспективе – её любовник (типа «родственные романтические души, погибающие в пошлости»); робким мальчиком уехал в Руан изучать право, там опять встретил Эмму и стал её официальным любовником; карьера мешала ему мутить с Эммой, и они расстались; вскоре после смерти Эммы удачно женился;

ВОСПИТАНИЕ ЧУВСТВ (1869):

Осень 1840 (Феде - 18 лет от роду). Ножан-на-Сене, Париж. Февраль 1848 – провозглашение Республики и бегство короля. Июнь 1848 – рабочий мятеж. Итог: много лет спустя оба престарелых неудачника сидят и жалуются на жизнь: «…обоим она не удалась – и тому, кто мечтал о любви, и тому, кто мечтал о власти»;

Фредерик Моро – получил звание бакалавра, потом поедет в Париж изучать право; мечтает стать знаменитым писателем; на пароходе на всю жизнь влюбляется в Марию; после учёбы в Париже был вынужден на 3 года вернуться в Ножан, получил дядюшкино наследство; кинул друга на обещанное бабло; после провозглашения республики пытался заняться политикой, подался в «народные избранники», но был освистан протекторатом;

Жак Арну – 40 лет; владелец «Художественной промышленности», потом – торговец фаянсом;

Мария Арну – красавица-жена; верная и умная; привыкла к изменам мужа; имеет от него 2 ребенка; когда узнает, что Федя собирается женится на Луизе и что у него связь с Капитаншей, то вкуривает, что любит его; после разорения мужа уезжает с ним; через много лет она видится с Федей à неприятная ситуация;

Шарль Делорье – тщеславный друг Феди по колледжу; отчаянно бедный и умный; мечтает создать свою философскую систему; попросил у Феди в долг 15 тонн франков на газету (Фредерик согласился, но в последний день отнёс бабло не ему, а Арну, чтобы спасти последнего от банкротства); после 1848 сделался комиссаром, но его карьера провалилась: «Так как он консерваторам проповедовал братство, а социалистам — уважение к закону, то одни в него стреляли, другие же принесли веревку, чтобы его повесить... Он стучался в двери демократии, предлагая служить ей пером, речью, своей деятельностью, но всюду был отвергнут...»; женился на Луизе Рокк;

Дюссардье – случайный друг Феди (ситуация с портсигаром!); республиканец; честный и добрый, но несколько ограниченный; случайно погиб от рук полицейского [Сенекаль?] во время беспорядков в 1848;

Сенекаль – ещё один университетский друг-бедняк; ярый социалист и неудачник; фанат своего дела; вызов общаку; вроде радикал – а тем не менее после 1848 попал за решетку;

Луиза Рокк – соседская (по Ножану) девочка-подросток; влюбилась в Федю, ждала его всю жизнь, почти женила на себе, но он ускользнул;

Г-н Рокк – отец Луизы; управляющий банкира Дамрёза;

Банкир Дамрёз – один из покровителей Фредерика; конкретный катала по-крупному; сдох, оставив уйму бабла;

Банкирша – его жена, запала на Фредерика; «высшее общество»; похоронила мужа и тут же предложила Феде вступить с ней в брак, и если бы не его откровенная тупость… (ситуация с занятыми деньгами для Арну, опись имущества, аукцион, разрыв);

Розанетта (=Капитанша) – куртизанка; на содержании у Дамрёза, Жака Арну и Фредерика; медовый месяц в 1848 с Федей!; родила от него ребенка, который скоро умер; искренне его полюбила, но он её бросил;

САЛАМБО (1862):

III в. до н. э. Совет Карфагена, разоренного Пунической войной, не смог вовремя уплатить наемным солдатам (это «были люди разных наций – лигуры, лузитанцы, балеары, негры и беглецы из Рима... Грека можно было отличить по тонкому стану, египтянина – по высоким сутулым плечам, кантабра – по толстым икрам...») жалованье и попытался умалить их гнев обильным угощеньем.

Гамилькар Барка – знаменитый карфагенский полководец; невиданной жестокостью подавил восстание наемных войск; выдал Саламбо за Нара; когда после второй осады в Карфагене вспыхнула эпидемия, не дал принести в жертву Молоху своего сына Ганнибала; при помощи союзников (конница Нара + Рим + Сиракузы) дважды уделал наемников;

Саламбо Гамилькаровна – дочь полководца; «Волосы ее, осыпанные фиолетовым порошком, по обычаю дев Ханаана, были уложены наподобие башни... на груди сверкало множество камней... руки, покрытые

драгоценными камнями, были обнажены до плеч... Зрачки ее казались устремленными далеко за земные пределы»; полиглот; пошла, пожертвовав своей жизнью, в лагерь наёмников, чтобы вернуть похищенное покрывало;

наемники – Foo Fighters!; всё и всех победили под предводительством Гамилькара; напились; услышали пение рабов и освободили 20 из них; сварили всех священных рыбок в озере, назло Саламбо; продолжили пьянство; ссора между Мато и Наром; пошли воевать против Карфагена; дважды осаждали город – и пролетели!

Танит – богиня, которой поклонялся Карфаген; считалась душой Карфагена и залогом его могущества; прикоснувшийся к её священному покрывалу смертный тут же подыхал;

Нар Гавас – нумидийский  вождь; кидала-перебежчик; не был наемником и на пиру оказался случайно; жил во дворце Гамилькара уже шесть месяцев; влюбился в Саламбо; ссора с Мато; типа примирение богатыми дарами; устроил пожар в лагере; будущий муж Саламбо; мразь № 1;

Мато – ливиец; принял чашу из рук Саламбо в знак примирения с Карфагеном; растущая страсть к Саламбо (глотал всякую дрянь); по совету Спендия через водопровод проник в Карфаген, похитил священное покрывало, а потом пробрался в комнату спящей принцессы; после второй осады Карфагена попал в плен к Гамилькару, подвергся пытке («сквозь строй»), от которой умер;

Спендий – один из освобожденных рабов; знает всё про всех и про карфагенский клад; «он надеялся извлечь пользу для себя из всяких смут»; главный прохиндей; мразь № 2;

Ганн – старый карфагенский полководец, возглавлявший «примирительную» процессию;

ПРОСПЕР МЕРИМЕ (1803-1870)

ХРОНИКА ВРЕМЕН КАРЛА IX (1829):

1572-й г. Франция: 1) Разгар религиозных войн между католиками и гугенотами. 2) Жестокая борьба за власть, в которой сталкиваются интересы трех основных партий. Партии: 1) протестанты (гугеноты; ее после смерти принца Конде возглавляет доблестный адмирал Гаспар де Колиньи); 2) королевская (слабейшей из трех); 3) ультрароялисты (герцоги Гизы).

24 августа – Варфоломеевская ночь: «Я не первый француз, которого убил брат... Полагаю, что и не последний» (Жорж, присмерти).

Далее – осада Ла-Рошели.

Король Карл IX – разжигает вражду между крайними партиями; подговаривает Жоржа (после ссоры с адмиралом) убрать де Колиньи из жизни; зверствует стрельбой из аркебузы во время Ночи; потом подходит к Ла-Рошели, пытается заставить жителей крепости сдаться;

Бернар де Мержи – молодой человек из небогатой дворянской семьи; едет в Париж, чтобы служить при адмирале Колиньи; надеется быть представленным ко двору; по пути лишается коня и всех денег; убежденный протестант (как и вся семья); благосклонно принят у адмирала де Колиньи; становится корнетом адмирала; остался цел на дуэли благодаря чудодейственной ладанке; любовник Дианы; постоянно его гоняют; при осаде Ла-Рошели становится адъютантом у Лану, по его приказу устраивает засаду для католиков и случайно при этом убивает Жоржа;

Жорж – его брат; живет в Париже; отступник, поскольку перешел в католичество; а вообще-то ни во что не верит: Библию заменяет ему Рабле; поссорился с адмиралом из-за нежелания последнего помочь брательнику; отказался закилять адмирала, даже анонимно оповестил его запиской, но тот никак не отразил это обстоятельство; отказывается подчиниться воле Карла IX, не участвуя в резне; вшальную убит  брательником;

графиня Диана де Тюржи – незнакомка в синей маске; одна из самых красивых дам при дворе; шаманка-ворожея; по её просьбе Бернара не казнят за убийство на дуэли; католичка, хочет обратить Бернара в свою веру; воспитывает, по просьбе Жоржа, приёмыша-протестанта (жертва Ночи);

Коменж – наглый поклонник Дианы; «перчатколов»; дуэлянт-лузак;

Морвель – «убийца на службе короля»: ранил адмирала, вызвав очередную вспышку между протестантами и католиками;

Лану – друг адмирала Колиньи; храбрый вояка; протестант; возглавляет оборону Ла-Рошели;

КАРМЭН (1845):

любознательный ученый (идет на поиски древней Мунды); Хосе Наварро Аисаррабенгоа (разбойник; бывший драгун; из-за Кармэн подался в блатняки; кармэнский ром); проводник (сука); Кармэн (цыганка; любовь, мука и погибель Хосе; зачинщица поножовщины на сигаретке: «Мы квиты. Прощай... Знаешь, сынок, мне кажется, я немножко тебя полюбила. Но волку с собакой не ужиться», «Любить тебя — не могу. Жить с тобой — не хочу»); Гарсиа Кривой (контрабандист; отвратительный урод; муж Кармен); Лукас (матадор; одно из увлечений Кармэн);

Мораль: "В рот, закрытый глухо, не залетит муха".

ДЖЕЙН ОСТИН (1775 - 1817)

ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ (1813):

маленький городок Меритон, что в графстве Хартфордшир;

мистер Беннет – отец семейства, вполне благородных кровей, флегматичен, склонен к стоически-обреченному восприятию окружающей жизни и самого себя; с особой иронией относится он к собственной супруге;

миссис Беннет – не может похвастаться ни происхождением, ни умом, ни воспитанием; откровенно глупа, вопиюще бестактна, крайне ограниченна и весьма высокого мнения о собственной персоне;

пятеро дочерей; младшие – Лидия (самая непутевая; сбежала с Уикхемом) и Кити;

Джейн и Элизабет – старшенькие;  после того как Бингли типа свалил в Лндон, прутся туда же, чтоб погостить в доме своего дядюшки мистера Гардинера и его жены, дамы, к которой обе племянницы испытывают искреннюю душевную привязанность;

Элизабет – после путешествия в Лондон в одиночку едет к теперь уже замужней Шарлоте Лукас-Коллинз; словесная дуэль в доме госпожи де Бёр: «Вы хотели меня смутить, мистер Дарси... но я вас нисколько не боюсь... Упрямство не позволяет мне проявлять малодушие, когда того хотят окружающие. При попытке меня устрашить я становлюсь еще более дерзкой»; отвергает сначала Коллинза, потом – Дарси; после письма Дарси полностью разочаровывается в Уикхеме: «Как позорно я поступила!.. Я, так гордившаяся своей проницательностью и так полагавшаяся на собственный здравый смысл!»

мистер Бингли – аристократ; богатый молодой человек; холост; «столичная штучка»; арендовал одно из богатейших поместий в округе Незерфилд-парк; простодушен, доверчив, наивен, раскрыт для общения, лишен какого-либо снобизма и готов любить всех и каждого; крутит с Джейн романы; сначала на почве простодушности сойдется с ней, потом разойдется – и опять сойдётся;

мистер Дарси – офицер; неразлучный друг; горд, высокомерен, замкнут, преисполнен сознания собственной исключительности, принадлежности к избранному кругу; сыграл существенную роль в «увезении» Бингли в Лондон: «Вся моя борьба была тщетной! Ничего не выходит. Я не в силах справиться со своим чувством. Знайте же, что я вами бесконечно очарован и что я вас люблю!»; получив отказ от Элизабет, пишет объемистое письмо, в котором объясняет своё участие в «деле Бингли» (увоз Бингли) и «деле Уикхема»;

сестры – его сопровождают; делают все, чтобы отдалить Джейн и мистера Бингли друг от друга;

мистер Коллинз – кузен мистера Бингли, который, согласно английским законам о майорате, после кончины мистера Беннета, не имеющего наследников мужского пола, должен войти во владение их поместьем Лонгборн; предлагает Элизабет выгодный брак и получает отказ; быстро утешается с Шарлоттой Лукас, ближайшей подругой Элизабет; умение угождать госпоже де Бёр;

леди де Бёр – знатная дама, снобизм которой не знает никаких человеческих порывов; тетка Дарси; в её имении Коллинз сумел получить приход;

Уикхем – молодой офицер расквартированного в городе полка; появляется на одном из балов, производит на Элизабет достаточно сильное впечатление: обаятельный, предупредительный, при этом неглупый; знаком с Дарси и типа является жертвой его бесчестности;

ДИККЕНС (1812-1870)

 («РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ПОВЕСТИ»: "Рождественский гимн в прозе" - 1843, "Колокола" - 1844, "Сверчок за очагом" - 1845, "Битва жизни" - 1846, "Одержимый" - 1848):

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ПЕСНЬ В ПРОЗЕ (1843):

Джейкоб Марли – призрак;

«Я ношу цепь, которую сам сковал себе при жизни. Я ковал ее звено за звеном и ярд за ярдом. Я опоясался ею по доброй воле и по доброй воле ее ношу… Быть может тебе хочется узнать вес и длину цепи, которую таскаешь ты сам? В некий сочельник семь лет назад она была ничуть не короче этой и весила не меньше. А ты ведь немало потрудился над нею с той поры. Теперь это надежная, увесистая цепь!»;

«О раб своих пороков и страстей! Не знать того, что столетия неустанного труда душ бессмертных должны кануть в вечность, прежде чем осуществится все добро, которому надлежит восторжествовать на земле! Не знать того, что каждая христианская душа, творя добро, пусть на самом скромном поприще, найдет свою земную жизнь слишком быстротечной для безграничных возможностей добра! Не знать того, что даже веками раскаяния нельзя возместить упущенную на земле возможность сотворить доброе дело. А я не знал! Не знал!»;

«Забота о ближнем - вот что должно было стать моим делом. Общественное благо - вот к чему я должен был стремиться. Милосердие, сострадание, щедрость, вот на что должен был я направить свою деятельность. А занятия коммерцией - это лишь капля воды в безбрежном океане предначертанных нам дел»;

Эбинизер Скрудж – «был единственным доверенным лицом Марли, его единственным уполномоченным во всех делах, его единственным душеприказчиком, его единственным законным наследником, его единственным другом и единственным человеком, который проводил его на кладбище»; «Ну и сквалыга же он был, этот Скрудж! Вот уж кто умел выжимать соки, вытягивать жилы, вколачивать в гроб, загребать, захватывать, заграбастывать, вымогать...»; «Это был не человек, а кремень. Да, он был холоден и тверд, как кремень, и еще никому ни разу в жизни не удалось высечь из его каменного сердца хоть искру сострадания. Скрытный, замкнутый, одинокий - он прятался как устрица в свою раковину»;

Фред – племянник Скруджа, пришел мириться с дядюшкой, но ничего из этой затеи не вышло;

Святочный Дух Прошлых Лет – призрак номер 1;

Дух Нынешних Святок (добрый Великан) – призрак номер 2;

Дух Будущих Святок – призрак номер 3;

Боб Крэтчит – клерк в конторе Скруджа;

ПОСМЕРТНЫЕ ЗАПИСКИ ПИКВИКСКОГО КЛУБА (1837):

12 мая 1827, Корреспондентское общество Пиквикского клуба. Цель создания общества — раздвинуть границы путешествий мистера Пиквика, расширив тем самым сферу его наблюдений, что неминуемо приведет к прогрессу науки. Члены общества обязаны представлять в Пиквикский клуб достоверные отчеты о своих изысканиях, наблюдениях над людьми и нравами, оплачивая собственные путевые издержки и почтовые расходы.

Сэмюэл Пиквик – эсквайр, неустанно трудился всю жизнь, преумножая свое состояние, а удалившись от дел, посвятил себя Пиквикскому клубу; опекун мистера Снодграсса; после погони за Джинглем решил взять к себе слугу (Сэм Уэллер), остроумие и сообразительность которого понравились Пиквику à вместо этого попал на деньги за нарушение брачного договора à ничего не ведая, отправляется в Итонсуилл наблюдать предвыборную борьбу и выборы мэра à костюмированный завтрак у Лео Хантер, где встречает Джингля à разоблачил Джингля в гостинице города Ипсуич;

Треси Тапмен – джентльмен почтенного возраста и габаритов, сохранил, несмотря на годы, юношеский пыл и пристрастие к прекрасному полу; был ранен из волыны на развлекалове и Уирдля à любовь к мисс Рейчел;

Огастес Снодграсс – молодой человек с поэтическими наклонностями;

Натэниэл Уинкль – молодой человек из Бирмингема; спортсмен (но не умеет стрелять и ездить на лошадях); отец отправил его на год в Лондон для обретения жизненного опыта; крайний в ситуации с дуэлью, но всё проясняется;

Миссис Бардл – квартирная хозяйка Пиквика; при обсуждении сделки по поводу её слуги вдруг решила, что Пиквик «желает» её, и едва не женила его на себе, навесив в итоге на Пиквика полторы тонны фунтов; выиграла дело, но была прокинута Додсоном и Фоггом, в итоге сама должна à покаялась и тем самым вытащила Пиквика из Флитского централа;

Сэм Уэллер – слуга Пиквика; обрел свою Мэри (служанка гостиницы) в гостинице города Ипсуич

Альфред Джингль (он же «некий незнакомец», он же капитан Фиц-Маршалл) – странствующий актер; не слишком хорошо одетый, но весьма самоуверенный и говорливый джентльмен; ехал с пиквикистами в дилижансе; спас их от побоев кучера à вместе бухали à попали на бал, где вызвали ревность полкового врача à возникают непонятки с дуэлью à новая встреча у Уирдля на крикетном матче à шантажирует Рейчел, уговаривает её бежать à настигнут пиквикистами à получил с них 120 фунтов à СТАЛ ЛИЧНЫМ ВРАГОМ ПИКВИКА à новая встреча на завтраке у Лео Хантер

Джоб Троттер – друг Джингля, выдающий себя за его слугу; дезинформатор: выдал намерение своего хозяина выкрасть некую особу из женского пансина à подстава для «старой петарды»-Пиквика; ЛИЧНЫЙ ВРАГ СЭМА;

полковой врач – паникер-стрелочник на балу; увивался за вдовой, весь в ревности;

мистер Уордль (был встречен Пиквиком, бегущим за своей шляпой; пригласил всех к себе на хату в Менор Фарм, где по жизни толпняк) + мать мистера Уирдля + мисс Рейчел (его сестра) + Эмили и Изабелла (его дочери);

Лео Хантер – создательница «Оды издыхающей лягушке»; костюмированный завтрак;

мистер Трандль – стал мужем Изабеллы;

мисс Арабелла Эллен – подружка невесты на свадьбе Изабеллы; стала возлюбленной мистера Уинкля;

Додсон и Фогг (интересы миссис Бардл; выиграли процесс) VS Перкинс (интересы мистера Пиквика);

два студента-медика (первый – брат Арабеллы, второй – соперник Уинкля за Арабеллу);

ИТОГ: 1) Пиквик на свободе, отправляется на покой; 2) Джингль и Троттер на свободе благодаря залогу Пиквика, уезжают в Америку начинать новую жизнь; 3) свадьба Арабеллы с Уинклем; 4) свадьба Снодграсса с Эмилией; 5) Тампен с мисс Рейчел. 

БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ (1861):

Пип – семилетний сорванец; сирота; воспитывается сестрой; помог беглому каторжнику; регулярно получал от сестры по шее; попал к мисс Хэвишем; там он играл, вконец заигрался и влюбился в Эстеллу; за свои игры получил 25 гиней; пошел в подмастерья к Джо;  был брошен Эстеллой; разбогател, купил «костюм с отливом и красную Феррари»; «У трёх веселых матросов» встретил каторжного кореша; поехал в Лондон, там снимал квартиру вместе с Гербертом Покетом; через 16 лет встречается со своим каторжанином; узнает много тайн и собирается за бугор; похоронил Абеля, 11 лет работал с Гербертом на востоке, вернулся в родное село и ушел в неизвестном направлении с Эстеллой;

Джо Гарджери – кузнец; добрый детина; подкаблучник; откровенный дурак, но добродушный, чем очень подкупает;

Бидди – маленькая девочка; ровесница Пипа; стала женой Джо; есть дети;

миссис Джо – не нуждается в комментариях; бой-баба; «руки загребущие - глаза завидущие»; некто в кандалах (при содействии, возможно, Орлика) проломил её башку;

мисс Хэвишем – нечто из космоса; покинутая в день свадьбы невеста; ненавидит всех мужиков; Пип пришел к неё, чтоб получить деньги для Герберта, а она возьми да и вспыхни, как факел - и сдохла;

Эстелла – девочка, которая свела с ума Пипа; дочка Мэгвича и экономки Джеггера (которую подозревали в убийстве, но оправдали); содержится для того, чтобы кидать мужиков и мстить за утраченную молодость своей старой хозяйки; когда Пип узнает тайну её происхождения, она уже замужем за пройдохой Драмлом; потом похоронила мужа; «Широкие просторы расстилались перед ними, не омраченные тенью новой разлуки»;

Джеггер – стряпчий из Лондона; один из гостей мисс Хэвишем; опекун Пипа; «О Джеггерс, Джеггерс, Джеггерс, нужнейший человеггерс!» – умный и авторитетный; отвез малютку-Эстеллу в дом мисс Хэвишем;

мистер Мэтью Покет – это имя Пип тоже слышал от мисс Хэвишем; управляющий делами Пипа;

Герберт Покет – сын Мэтью Покета; Пип ему помогает с деньгами, чтобы тот работал в небольшой фирме и потом стал её совладельцем; успел на помощь Пипу, когда тот попадает в ловушку;

Клара – невеста Герберта, в доме которой укрыли Абеля;

Абель Мэгвич – беглый каторжник; благодетель Пипа; отец Эстеллы; охотник за Компенсоном; помог Пипу по жизни, уже почти отсиделся у Клары, почти свалил за бугор, но в последний момент менты на пристани его валят;

Орлик – подмастерье у Джо; ненавидит Пипа; написав письмо и пригласив Пипа в дом на болоте, заманивает его в ловушку, хочет сжечь его в огромной печи, но Пип сваливает;

Компесон – второй каторжник, пойманный на болотах; тот самый грязный обманщик, жених мисс Хэвишем;

ДОМБИ И СЫН (1848):

мистер Домби – крупнейший делец в Сити; в управлении своей фирмой он видит смысл своей жизни; в знак благодарности к Поли Тудль объявляет о своем решении дать ее старшему сыну Робу образование; увольняет Поли Тудль за то, что та брала его сына в неподходящее для него место; корефанит с майором Бегстоком (едет в Демингтон, знакомится с каким-то бабами); там делает предложение Эдит Грейнджер (помолвка сильно напоминает сделку); в итоге теряет жену и фирму, но получает прощение дочери, любовь внуков и всячески перевоспитывается;

миссис Домби – не вынесла родов и умерла;

Флоренс – шестилетняя дочь; терялась, находилась; короче, не пришей к … рукав; связь с Уолтером (договорились называть друг друга братом и сестрой); очень переживает смерть Поля; переживает отъезд Уолтера; знакомится с Эдит Грейнджер (теплые, доверительные отношения);

Поль – Домби-сын; растет хилым и болезненным; для укрепления здоровья его вместе с Флоренс отправляют к морю, в Брайтон, в детский пансион миссис Пипчин; в 6 лет помещен в школу доктора Блимбера,  там же, в Брайтоне; там он окончательно тупеет, водится с Тутсом (ученик-дебилоид; старше Поля на 10 лет; признается Флоренс в любви, но она его отвергает); чахнет день ото дня, совсем ослабевает, освобождается от занятий, а после вечеринки по случаю окончания полугодия умирает на руках своей сестры;

Поли Тудль – кормилица Поля; искренне сочувствует забытой отцом Флоренс; чтобы проводить с девочкой побольше времени, завязывает дружбу с ее гувернанткой Сьюзен Нипер (прятала статью в газете о потоплении корабля Уолтера; открывает Домби глаза, за что он её увольняет; вернётся в дом Домби, будучи уже женой Тутса); убеждает мистера Домби, что малышу полезно больше времени проводить с сестрой; невзирая на запрещение мистера Домби, во время очередной прогулки с детьми отправляется в трущобы, где живут Тудли; теряет Флоренс;

миссис Чик (сестра Домби-отца) + мисс Токс (ее подруга); порвали отношения друг с другом, когда мисси Чик узнал о несвершившихся матримониальных планах подруги относительно её брата; в итоге мисс Токс навеки отлучена от дома Домби с подачи майора;

на последнюю имеет виды майор Бегсток (затмен мистером Домби, быстро с ним знакомится и отлично ладит);

миссис Скьютон – старая знакомая майора, встреченная в Демингтоне; умирает; на похоронах все плачут);

её дочь Эдит Грейнджер – равнодушно соглашается на брак с Домби-отцом; дружит с Флоренс; после медового месяца всё больше отдаляется от Домби, предлагает развод, ничего не получает и назло старику-мужу сбегает с Джеймсом Каркером;

Соломон Джилс – старый мастер корабельных инструментов со своим другом капитаном Катлем празднуют начало работы племянника Джилса Уолтера Гея в фирме «Домби и сын»; после отъезда Уолтера, не получая от него никаких известий, наваливает в неизвестном направлении, оставив ключи от своей лавки капитану Катлю с наказом «поддерживать огонь в очаге для Уолтера»;

Уолтер Гей – встречает ищущую дорогу домой Флоренс, отводит к себе домой, а потом к Домби-отцу; после смерти барбадосского агента послан в южное отделение фирмы; не утонул, стал женихом Флоренс;

миссис Браун – старуха; заманивает Флоренс к себе, забирает ее одежду и отпускает, кое-как прикрыв лохмотьями;

Джеймс Каркер – главное говно; занимает высокое служебное положение в фирме; к нему приходит капитан Катль и разгоняет по поводу связи Флоренс с Уолтером; после этого он помещает в дом мистера Джилса шпиона (запутавшийся по жизни Роб Тудль); знакомится с Эдит Грейнджер и миссис Скьютон; после медового месяца шантажирует Эдит как лучшую подругу Флоренс (рассказать Домби о том, что Флоренс дружит с Уолтером и его дядей; типа Домби еще больше отдалится от дочери); сбегает с Эдит; узнает, что она его использовала и что она ненавидит его еще больше, чем мужа; скрывается от Домби в глухой деревне; погиб под поездом;

Джон – его старший брат, симпатичный Уолтеру; в юности ограбил фирму и с тех пор искупает свою вину; принужден занимать самое низкое положение в фирме; очень беден, оплакивает кончину Уолтера; получил большое наследство от Джеймса;

Хериет – его сестра; предпочитает делить позор с Джоном, чем жить в роскошном доме Джеймса Каркера; однажды помогла шедшей мимо ее дома женщине в лохмотьях Элис Марвуд (отбывшая срок на каторге падшая женщина, и виноват в ее падении Джеймс Каркер; двоюродная сестра Эдит Грейнджер-Домби; проклинает Хериет, узнав, что она – сестра Джеймса, перед смертью – прощает; раскрутила Роба Тудля, выпытав, где после побега с Эдит скрывается Джеймс);

ШАРЛОТТА БРОНТЕ (1816-1855)

ДЖЕЙН ЭЙР (1847):

Джейн Эйр – рано потеряла родителей; жила у своей тетки; подстава с Джоном, из-за чего была отправлена в Ловуд на 8 лет строгача (из них два года учительствовала там); дала объявление в газету и была приглашена на должность гувернантки  в имение Торнфилд; ревнивая, несостоявшаяся миссис Рочестер; узнав тайну, мигом свалила; скиталась, едва не скопытилась от голода и холода; работала учителкой в тмутараканской школе; отказала Сент-Джону; еще одна тайна (родство с Сент-Джоном и его сестрами; богатство);

Джон Эйр – разбогатевший на Мадейре покойный брат отца Джейн; брат матери Сент-Джона;

миссис Рид – неродная тетка Джейн (вдова брата матери);

мать Джейн – умерла; происходила из хорошей семьи, вышла за священника, у которого не было и гроша за душой; их похоронили в одной могиле под одной плитой;

Джон (малолетний подонок; злой и лживый; любил изводить Джейн, затевать с ней ссоры, а потом выставлять ее во всем виноватой; подрался и подставил Дженьку, за что её посадили в Красную комнату (там отцарапался мистер Рид)) + Элиза + Джорджиана = маленькие Риды;

мисс Темпль – добрая директриса Ловуда;

Элен Бернс – лучшая подруга Дженьки в Ловуде; померла от тифа;

миссис Фэйрфакс – домоправительница в Торнфилде; располагающего вида старая дама;

мистер Эдвард Рочестер – владелец усадьбы; редко в усадьбе; шарахается где-то на континенте; не красавец; взаимные симпатии; отдает предпочтение мисс Бланш; отец женил его на Берте, чтобы младшенький Эдвард не был совсем нищим; спасая Берту из огня, ослеп (позже – прозрел) и потерял кисть руки;

мисс Адель – ученица Дженьки; подопечная Эдварда; дочь французской певички (любовница Рочестера, которая их бросила);

мисс Бланш – светская красавица, неестественная до мозга костей;

Берта – законная супруга Рочестера; вест-индская красавица с дурной наследственностью; умалишенная; заперта в Торнфилде; поджигала дом, перед свадьбой порвала фату Джейн; спалила-таки Торнфилд к чертям собачьим и сама сгорела;

Грейс Пул – надсмотрщица Берты;

Сент-Джон Риверс (случайно обретенный двоюродный брат Джейн; местный священник, живший в доме, куда упала Джейн; Аполлон; также питал к Розамунде сильное чувство, которое, однако, всячески гнал от себя; собирался отправиться миссионером в Индию нести свет Евангелия прозябающим во тьме язычникам; попросил Джейн стать его женой) + Диана + Мэри (его сестры; счастливо вышли замуж) = добрые, красивые, образованные люди;

Розамунда – красавица дочь самого богатого в округе человека; была влюблена в Сент-Джона;

УИЛЬЯМ ТЕККЕРЕЙ (1811-1863)

ЯРМАРКА ТЩЕСЛАВИЯ (1847-1848):

капитан Доббин – самый адекватный мэн во всей этой дряни; верный друг Джорджа, честный и великодушный человек, который уже давно горячо любит Эмилию;

Эмилия Седли-Осборн-Доббин – дочь состоятельного эсквайра, являет собой образец чисто английской, несколько пресной миловидности и добродетели. Она «обладает добрым, нежным и великодушным сердцем», и, по правде говоря, не блещет умом.

Джон Седли – разоренный Джорджем Осборном делец; прожектер; вместе со своей женой умирает в нищете;

Джозеф Седли – брат Эмилии; «лентяй, брюзга и бонвиван»; до конца своих дней влачит жалкую жизнь раба Ребекки; умирает при «невыясненных обстоятельствах»;

Джордж Осборн-мл – сынок Эмилии и Джорджа; копия покойного папаши; «истинный джентльмен»;

мистер Джордж Осборн – жених Эмилии; на гражданке жестко гулял; погиб под Ватерлоо;

мистер Джон Осборн – отец Джорда; проклял сына; воздвиг ему монумент; простил всех; счастливый дедуля, разоривший родителей Эмилии; после смерти оставил внуку половину состояния;

Ребекка Шарп-Кроули – дочь беспутного художника и балетной танцовщицы, француженки; умна, остра на язык, видит людей насквозь; владеет искусством жить более или менее припеваючи, не имея ни гроша наличных денег;

Родон Кроули – недалекий офицера гвардии, шалопай, игрок и дуэлянт; протеже Тетушки, впавший в немилость (тайный брак с нищей гувернанткой); старается вернуть расположение тетушки, ему это не удается; страстно и слепо влюбленный в жену, превращается в счастливого и покорного супруга; уличает ее если не в измене, то в предательстве, пытается вызвать на дуэль лорда Стайна и в конце концов покидает Англию, чтобы занять пост губернатора острова Ковентри; умирает на острове от желтой лихорадки;

Родон Кроули-мл – сынок Беки и Родона;

сэр Питт Кроули – «неимоверно вульгарный и неимоверно грязный старик», пьяница, скаред и сутяга; буквально «теряет разум от ненависти и несбывшихся желаний»; похоронил жену, и чердачок у него поплыл; его смерть спасает родовое гнездо от окончательного опустошения и надругательства;

мистер Питт Кроули – старший сын баронета, истинный «благовоспитанный джентльмен», которого побаивается даже буйный папаша; получил всё состояние Тетушки;

леди Джейн Кроули – жена мистера Пита; дочь лорда Саутдауна, честная и достойная женщина;

мисс Тетушка Кроули – незамужняя сводная сестра сэра Питта, на банковском счету которой значится изрядная сумма; шальная бабка; «знается с атеистами и французами», любит весело пожить и безбожно тиранит компаньонку, прислугу, а заодно и многочисленных родственников, надеющихся получить наследство;

генерал гвардии Тафто (с адъютантом Родоном Кроули) – настоящий вояка и храбрец на поле битвы и полный подкаблучник в боях с собственной сумасшедшей женушкой;

лорд Стайн – вельможный покровитель Беки; старый циник, с помощью которого бывшая гувернантка «карабкается и проталкивается вперед»; дарит ей бриллианты и предоставляет в ее распоряжение свои погреба; представляет Бекки ко двору; заставляет придворных дам с ней считаться;

ЭМИЛИЯ БРОНТЕ

ГРОЗОВОЙ ПЕРЕВАЛ:

Эрншо (=Грозовой Перевал) VS Линтоны (=Мыза Скворцов)

мистер Локвуд – решил отдохнуть от суеты лондонско­го света и модных курортов; на некоторое время поселился в деревенской глуши (Мызу Скворцов) и узнал жуткую историю; через год вновь посетил этот «курорт»;

Джозеф – старый ворчливый слуга;

миссис Дин – экономка; оказалась не только прекрасной рассказчицей, но также и непосредственной свидетельни­цей драматичных событий, из которых слагалась история семейств Эрншо и Линтонов и их злого гения — Хитклифа.

сквайр Хитклиф – «человек с душою волка»; владелец Скворцов и Грозового Перевала и единственный сосед Локвуда; джентльмен по одежде и манерам, обликом Хитклиф был чистый цыган; история: найденыш; всячески тиранил Хиндли, но сдружился с Кэтрин; когда старик Эрншо умер, жил в усадьбе на положении простого работника под началом Хиндли; не был принят Линтонами; поклялся отомстить Эдгару Линтону за «отбой» Катрины; после свадьбы Катрин с Эдгаром исчез, а в один прекрасный момент нарисовался, будучи мужчиной в полном расцвете сил; итоги смотри внизу;

Кэтрин (младшая) Хитклиф – юная, очаровательная, но какая-то чрезмерно резкая и полная ко всем нескрываемого презрения;  типа невестка хозяина, а в реале – дочь Кэтрин-страшей и Эдгара Линтона;

Кэтрин (страшая) Эрншо-Линтон – дочь мистера Эрншо; в детстве дружила с Хитклифом, но потом познакомилась с благородным Эдгаром – и понеслось…; после возвращения Хитклифа опять воспылала к нему любовью; умерла, родив Хитклифу дочку;

Хиндли Эрншо – старший сын мистера Эрншо; после смерти отца, став Хозяином Перевала, сразу же отыгрался на Хитклифе; после смети жены забухал; после возвращения Хитклифа отдал последнему закладную на Грозовой Перевал; сгорел от пьянства;

Гэртон Эрншо (это имя Локвуд видел выбитым рядом с датой «1500» над входом в усадьбу) – сын Хиндли Эрншо; деревенского вида малый, не­многим старше Кэтрин; остался без наследства по вине папаши-бухаря; он здесь и не слуга, и не хозяйский сын;

Эдгар Линтон – сын старика Линтона, муж Катрины, слюнтяй; через 13 лет после бегства Изабеллы в Лондон привез Линтона Хитклифа-младшего домой, в Скворцы;

Изабелла Линтон – дочь старика Линтона; наследница Мызы Скворцов; влюбилась в Хитиклифа по его возвращении, стала его женой; объект мести Хитклифа; не вытерпела унижений и бежала в Лондон, где родила сына, и через 13 лет умерла;

Линтон Хитклиф – дьявольское отродье, сын высокомерного «волка»-Хитклифа и истеричной Изабеллы Линтон;

ИТОГ: 1) смерть Эдгара Линтона, то есть все наследство переходит к Кэти-младшей; 2) дикий Гэртон Эрншо стал мужем Кэти-младшей, то есть Грозовой Перевал и Мыза Скворцов объединились; 3) у «волка»-Хитклифа сдвинулся шифер, и он сдох.

1801. Я только что вернулся от своего хозяина – единственного соседа, который будет мне здесь докучать.

 – Мистер Хитклиф? – спросил я. В ответ он молча кивнул. – Мистер Локвуд, ваш новый жилец, сэр. Почел за честь выразить вам свою надежду, что я не причинил вам беспокойства, так настойчиво добиваясь позволения поселиться на Мысе Скворцов: я слышал вчера, что у вас были некоторые колебания...

Грозовой Перевал – так именуется жилище мистера Хитклифа. Эпитет "грозовой" указывает на те атмосферные явления, от ярости которых дом, стоящий на юру, нисколько не защищен в непогоду. К счастью, архитектор был предусмотрителен и строил прочно: узкие окна ушли глубоко в стену, а углы защищены большими каменными выступами. В хаотическом сплетении облезлых гриффонов и бесстыдных мальчуганов я разобрал дату "1500" и имя "Гэртон Эрншо".

– Оставьте лучше собаку. К баловству не приучена – не для того держим. – Затем, шагнув к боковой двери, он кликнул  еще  раз: - Джозеф!

Я ее отбросил и подвинул стол, спеша загородиться от нее. Этим я всполошил всю свору: полдюжины четвероногих дьяволов всех  возрастов и размеров выползли из потайных своих логовищ.

- Миссис Хитклиф приходится мне невесткой, - сказал Хитклиф. При этих словах он метнул странный взгляд в ее сторону – взгляд ненависти.

- Не везет вам с догадками, сэр, - проговорил хозяин, - ни один из  нас не имеет счастья обладать вашей доброй феей; ее супруг умер. Я сказал, что она моя невестка; значит, она была замужем за моим сыном.

- Меня зовут Гэртон Эрншо, - рявкнул юноша, - и советую вам уважать это имя!

Слишком сам ошеломленный для расспросов, я запер дверь и огляделся, ища кровать. Всю обстановку составляли стул, комод и большой дубовый ларь. На подоконнике, где я установил свечу, лежала в одном углу стопка тронутых плесенью книг; и весь он был покрыт надписями, нацарапанными по краске. Впрочем, эти надписи, сделанные то крупными, то мелкими буквами, сводились к повторению одного лишь имени: Кэтрин Эрншо, иногда сменявшегося на Кэтрин Хитклиф и затем на Кэтрин Линтон. Бедный Хитклиф! Хиндли называет его бродягой и больше не позволяет ему сидеть с нами и с нами есть; и он говорит, что я не должна с ним играть, и грозится выкинуть его из дому, если мы ослушаемся. Он все время ругает нашего отца (как он смеет!), что тот давал Хитклифу слишком много воли, и клянется "поставить мальчишку на место".

- А кто такой этот Эрншо, Гэртон Эрншо, который проживает с мистером Хитклифом? Они родственники?

– Нет, он племянник покойной миссис Линтон.

– Значит, двоюродный брат молодой хозяйки?

 – Да. И муж ее тоже приходился ей двоюродным братом: один с материнской стороны, другой с отцовской. Хитклиф был женат на сестре мистера Линтона.

– Я видел, на Грозовом Перевале над главной дверью дома вырезано: "Эрншо". Это старинный род?

– Очень старинный, сэр; и Гэртон последний у них в семье, как мисс Кэти у нас, то есть у Линтонов. 

Мы обступили хозяина, и я, заглядывая через голову мисс Кэти, увидела грязного черноволосого оборвыша. Мальчик был не так уж мал – он умел и ходить и говорить; с лица он выглядел старше Кэтрин; а все же, когда его поставили на ноги, он только озирался вокруг и повторял какую-то тарабарщину, которую никто не понимал.  Хозяин нашел ребенка умирающим от голода, бездомным и почти совсем окоченевшим на одной из улиц Ливерпуля; там он его и подобрал  и стал расспрашивать, чей он. Ни одна душа, сказал он, не знала, чей это ребенок, а так как времени и денег осталось в обрез, он рассудил, что лучше взять малыша сразу же домой, чем тратиться понапрасну в чужом городе; бросить ребенка без всякой помощи он не пожелал. Так Хитклиф вступил в семью. Мальчика окрестили Хитклифом: это было имя их сына, который умер в младенчестве, и так оно с тех пор и служило найденышу и за имя и за фамилию. Мисс Кэти и Хитклиф были теперь неразлучны, но Хиндли его ненавидел. И, сказать по правде, я тоже; мы его мучили и обходились с ним прямо-таки бессовестно, потому что я была неразумна и не сознавала своей неправоты, а госпожа ни разу ни одним словечком не вступилась за приемыша, когда его обижали у нее на глазах.

Мальчик с самого начала внес в дом дух раздора; а когда не стало миссис Эрншо (она не прожила и двух лет после появления у нас найденыша), молодой господин научился видеть в своем отце скорее притеснителя, чем друга, а в Хитклифе – узурпатора, отнявшего у него родительскую любовь и посягавшего на его права; и он все больше ожесточался, размышляя о своих обидах.

Мистер Хиндли приехал домой на похороны и привез с собой  жену. 

- Ох, да какой же ты чумазый, сердитый! – закричала она, – и какой... какой ты смешной и угрюмый! Но это оттого, что я привыкла к Линтонам, к Эдгару и Изабелле. Ты что же это, Хитклиф, забыл меня?

Маленького Гэртона передали в мои руки. Мистер Эрншо, видя, что мальчик здоров и никогда не плачет, был вполне доволен - поскольку дело касалось младенца. Но в горе своем он был безутешен: скорбь его была не из таких, что изливаются в жалобах. Он не плакал и не молился – он ругался и кощунствовал: клял бога и людей и предавался необузданным забавам, чтоб рассеяться. Слуги не могли долго сносить его тиранство и бесчинства: Джозеф да я – только мы двое не ушли. У меня недостало сердца бросить своего питомца; и потом, знаете, я ведь была хозяину молочной сестрой и легче извиняла его поведение, чем посторонний человек. А Джозеф остался, потому что ему нравилось куражиться над арендаторами и работниками; и еще потому, что в этом он видит свое призвание: быть там, где творится много зла, - чтобы было чем попрекать.

Хитклиф с наслаждением следил, как Хиндли безнадежно опускается; как с каждым днем крепнет за ним слава до дикости угрюмого, лютого человека. Кэтрин отличалась  удивительным постоянством в старых привязанностях: даже Хитклиф неизменно сохранял свою власть над ее чувствами, и молодой Линтон при всех его преимуществах не смог произвести такое же глубокое впечатление. Он и был моим покойным господином.

Он вошел, извергая такую ругань, что слушать страшно; и поймал меня на месте, когда я запихивала его сына в кухонный шкаф. Гэртон испытывал спасительный ужас перед проявлениями его животной любви или бешеной ярости

Выйти за Хитклифа значило бы опуститься до него. Он никогда и не узнает, как я его люблю! И люблю не потому, что он красив, Нелли, а потому, что он больше я, чем я сама. Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя – одно; а душа Линтона так отлична от наших, как лунный луч от молнии.

- Это он знает, мне кажется, не хуже вашего, и если его выбор упал на вас, он будет самым несчастным человеком на земле. Когда вы станете госпожой Линтон, он потеряет и друга, и любимую, и все…

Никому из нас не хотелось заводить речь об исчезновении Хитклифа, пока можно было об этом молчать.

Их счастье кончилось, когда обстоятельства заставили каждого почувствовать, что его интересы для другого не самое главное.

Мистер  Эрншо  его пригласил! И он наведался к мистеру Эрншо! Я взвешивала эти слова, когда он ушел. Не лицемерит ли он, не явился ли в наши края, чтобы под маской дружбы чинить зло? Я мучительно раздумывала: предчувствие мне говорило, что появление Хитклифа – не к добру.

Хитклиф сперва навещал Скворцы осторожно: он как будто проверял, насколько терпимо относится владелец к его вторжению. Кэтрин тоже благоразумно сдерживала свою радость, когда принимала его; и он постепенно утвердился в правах желанного гостя. Он в большой мере сохранил выдержку.

У Изабеллы Линтон возникло внезапное и неодолимое влечение к гостю, допущенному в дом. Она была в ту пору прелестной восемнадцатилетней девушкой.

Изабелла и Кэтрин сидели в библиотеке и обе враждебно молчали. Мисс была смущена давешней своей нескромностью и тем, что в порыве страсти открыла свои тайные чувства; миссис, поразмыслив, сочла себя не на шутку оскорбленной.

- Если ты думаешь, что меня можно утешить сладкими словами, ты – идиотка; если ты воображаешь, что я отказался от мести, ты очень скоро убедишься в обратном! А пока благодарю тебя, что ты открыла мне тайну своей золовки: даю слово, я воспользуюсь этим, как надо. А ты держись в стороне!

- Кэтрин больше  не  должна разговаривать с этим низким негодяем – довольно я ей потакал.

- Ты полагаешь, я уйду, когда у меня все внутри горит от его  удара! – взревел Хитклиф. – Клянусь всеми чертями, нет! Я его раздавлю, как  пустой орех, прежде чем оставлю этот дом! Я должен сейчас же поколотить его, или я когда-нибудь его убью; дай же мне до него добраться, если тебе дорога его жизнь.

- Кэтрин пришла в ярость, и у нее сделался припадок. Так по крайней мере уверяет она сама, - в разгаре спора она убежала и заперлась. Потом она отказывалась от пищи, а сейчас то бредит, то впадает в дремоту. Окружающих узнает, но мозг ее полон всяких странных и обманчивых видений.

Когда я поднялась в спальню Изабеллы, мои подозрения подтвердились: комната была пуста. Подоспей я двумя часами раньше, болезнь миссис Линтон, вероятно, удержала бы девицу от опрометчивого шага.

Недель через шесть после своего отъезда мисс Изабелла прислала брату короткое письмо, извещавшее, что она сочеталась браком с Хитклифом.

Я пошла к господину и сообщила ему, что его сестра поселилась на Перевале и что она мне написала, выражая сожаление о болезни миссис Линтон и горячее желание видеть брата; она молит, чтоб он поскорее прислал ей через меня весть о прощении.

Ночью родилась Кэтрин; а через два часа роженица умерла, ни разу не придя в сознание.

Хитклиф открыл медальон и выбросил локон, подменив его своим собственным – черным. Я перевила их оба и положила вместе в медальон.

Целью ее паломничества был Пенистон-Крэг и что она без приключений добралась до Грозового Перевала, когда из ворот случилось выйти Гэртону со сворой собак, которые набросились на ее "караван". Произошла яростная битва между псами, прежде чем  владельцы смогли их разнять. Так завязалось знакомство.

Письмо с черной каймой известило нас о дне возвращения  господина. Изабелла умерла, и мистер Линтон написал мне, прося заказать траур для его дочери и приготовить комнату и разные удобства для юного племянника.

- Твой двоюродный брат не такой сильный и веселый, как ты, и он, не забывай, совсем недавно потерял мать. Не жди, что он сразу станет играть с тобой и бегать. И не утомляй его лишними разговорами.

- Надеюсь, вы будете добры к мальчику, мистер Хитклиф, или он недолго пробудет с вами. Не забывайте, он у вас единственное родное существо на свете – другой родни, если и есть она у вас, вы уже не узнаете.

- Я буду к нему очень добр. Я ревнив и хочу всецело властвовать над его чувствами. Мой сын – будущий хозяин вашей Мызы, и я не хочу, чтоб он помер раньше, чем я закреплю за собой право наследства. К тому же он мой: я хочу торжествовать, увидев моего отпрыска законным владельцем их поместий. Их дети будут наниматься к моему сыну обрабатывать за поденную плату землю своих отцов. Вот единственное побуждение, из-за которого я готов терпеть около себя этого щенка; я его презираю за то, каков он есть, и ненавижу его за те воспоминания, которые он оживляет.

- Цель у меня самая  честная. Мой замысел в том, чтобы молодые люди влюбились друг в друга и поженились. Я поступаю великодушно в отношении вашего господина: его девчонке не на что надеяться, а, последовав моим пожеланиям, она сразу будет обеспечена – как сонаследница Линтона.

- Мистер Линтон предубежден против меня: была в нашей жизни пора, когда мы с ним жестоко рассорились – не христиански жестоко, - и если вы признаетесь ему, что заходили сюда, он раз и навсегда запретит вам нас навещать. Он считал, что я слишком беден, чтоб жениться на его сестре, и был вне себя, когда она все-таки пошла за меня: это задело его гордость, и он никогда не простит мне.

Письмо было написано и отправлено, куда надо, через деревенского парнишку, который разносил от нас молоко; но об этом я узнала много позже.

- Я не печалюсь ни о чем на свете, кроме как о папиной болезни. По сравнению с папой все остальное для меня неважно. И я никогда – никогда не сделаю и не скажу ничего, что могло бы его огорчить. Я  люблю папу больше, чем себя, Эллен, и вот откуда я это знаю: я каждую ночь молюсь, чтобы я его пережила; пусть лучше я буду несчастна, чем он! Значит, я люблю его больше, чем себя.

- Очень хорошо, но вы бросили с нею и Линтона, толкнув его в трясину уныния. Он не шутил: он полюбил по-настоящему. Он умирает из-за вас; своим легкомыслием вы разбили ему сердце: не фигурально, а  действительно. Хотя Гэртон полтора месяца непрестанно вышучивает его, а я пытался угрозами выбить из него эту дурь, ему с каждым днем все хуже и хуже. И он сойдет в могилу, не дождавшись  лета, если вы его не излечите!

- Я была на Грозовом Перевале, Эллен, и с тех пор, как ты заболела, я туда ездила неизменно каждый день; пропустила только три вечера в самом начале и два, когда  ты  стала  поправляться. 

Наутро Кэтрин узнала, что я обманула ее доверие, и узнала кстати, что ее тайные свидания должны прекратиться. Напрасно плакала она и оскорблялась запретом и молила отца пожалеть Линтона – все, чего она добилась, было обещание отца, что он сам напишет мальчику и даст ему разрешение приходить на  Мызу, когда ему угодно; но чтоб он не надеялся больше видеть Кэтрин на Грозовом Перевале.

- Но тебе стало хуже, - настаивала Кэти, - хуже, чем когда мы  виделись в последний раз; ты осунулся и...

- Я устал, - перебил он поспешно. - Слишком жарко для  прогулки,  давай посидим. И потом по утрам у меня часто бывает недомогание, - папа говорит, это от быстрого роста.

Сидеть с нами для него не радость, а чуть ли не наказание; и она не постеснялась спросить, не хочет ли он, чтобы мы сейчас же ушли. Эти слова неожиданно пробудили Линтона от его летаргии и вызвали в нем странное оживление.

- Папа хочет женить меня на тебе. Но он знает, что дядя не позволит нам пожениться сейчас, и боится, что я умру, пока мы будем тянуть. Поэтому вы должны здесь заночевать, а утром нас поженят; и если вы все сделаете,  как хочет мой отец, вы вернетесь завтра на Мызу и возьмете с собою меня. Успокойся! Тебе ничто не угрожает. Но если ты помешаешь  мне... Линтон, я люблю отца больше, чем тебя!

Он умер блаженно, мистер Локвуд; да, именно так! Поцеловав ее  в  щеку, он прошептал:

- Я ухожу к ней. И ты, мое дорогое дитя, тоже придешь к нам!

- Мызу я думаю сдать, - ответил он, - и, понятно, я хочу, чтоб мои дети были при мне. Кроме того, эта девчонка должна платить мне услугами за свой хлеб. Я не намерен содержать ее в роскоши и безделье, когда Линтон  умрет. А теперь – собирайтесь, да поскорей; и не вынуждайте меня прибегать к насильственным мерам. Из-за вашего побега со всеми его последствиями Линтон теперь - сама желчь.

Хитклиф зашел только раз показать невестке завещание Линтона. Все свое имущество и то, что было раньше движимым имуществом его жены, он отказал своему отцу. Несчастного угрозами и уговорами принудили к этому за неделю ее отсутствия, когда умирал его дядя. Землями, как несовершеннолетний, он распорядиться не мог. Однако мистер  Хитклиф присвоил их по праву наследования после жены и сына - как  мне  думается,  законно. 

1802. В сентябре этого года я был приглашен на север опустошать поля одного моего друга, и, совершая путешествие к его местожительству, я неожиданно оказался в пятнадцати милях от  Гиммертона. 

Я добрался до Мызы засветло и постучал в дверь; все домочадцы удалились в задние пристройки, рассудил я, приметив одинокий голубой дымок, тонким завитком висевший над кухней, и не услышали стука.

- Зилла взяла расчет, и мистер Хитклиф вскоре после вашего отъезда в Лондон пожелал, чтобы я перебралась в дом и оставалась тут до вашего возвращения. Но заходите же, прошу вас. Вы пришли сейчас из Гиммертона?

- Хитклиф умер! Давно ли? – Три месяца тому назад.

Дружба, так завязавшаяся, быстро крепла; иногда происходили и  короткие размолвки. Эрншо не мог по первому велению стать культурным человеком, а моя молодая госпожа не была ни философом, ни образцом терпения. Но так как у них у обоих все силы души были устремлены к одной и той же цели – потому что одна любила и желала уважать любимого, а другой любил и желал, чтоб его уважали, - они в конце концов достигли своего.

Мистер Кеннет затруднялся определить, от какой болезни умер хозяин. То обстоятельство, что он четыре дня не ел, я утаила, опасаясь, как бы это не привело к осложнениям; да к тому же я была убеждена, что он воздерживался от пищи не намеренно: это было не причиной, а следствием его странной болезни.

- Они собираются, значит, переехать на Мызу? - сказал я.

- Да, - ответила миссис Дин, - как  только  поженятся;  свадьба у них намечена в день Нового года.

- А кто же будет жить здесь?

- Кто? Джозеф останется смотреть за домом и, может быть, возьмет к себе одного паренька. Они устроятся на кухне, а все остальное будет заперто.

Я стал искать и вскоре нашел три надгробных камня: средний из них был серым и утопал  наполовину в вереске; только камень Эдгара Линтона отчасти гармонировал с ним, убранный дерном и  мхом, заползшим на его подножие; камень Хитклифа был еще гол.

Я бродил вокруг могил под этим добрым небом; смотрел на мотыльков, носившихся в вереске и колокольчиках, прислушивался к мягкому дыханию ветра в траве – и дивился, как это вообразилось людям, что может быть немирным сон у тех, кто спит в этой мирной земле.

ДЖОРДЖ ЭЛИОТ

МИДЛМАРЧ (1871-1872):

Мидлмарч = Винси + Гарты + Фезерстоуны;

Мистер Брук – опекун Доротеи и Селии; «народный избранник»;

Доротея Брук-Кейсобон-Ладислав – промаявшись с бездарем Кейсобоном полжизни, проводила его в могилу, его состояние отдала на развитие больницы и вышла замуж за Уилла;

мистер Кейсобон – её муж; состоятельный священник; откинувшись, оставил состояние жене с одной обламывающей припиской (умный мужик!);

Селия Брук-Четтем;

сэр Джеймс Четтем – её муж; молодой баронет;

Уилл Ладислав – бедный дальний родственни­к мистера Кейсобона; стал редактором в частной газете мистера Брука; залез в политику, где вполне удачно реализовался;

Мистер Булстрод – банкир, на деньги  которого построили больницу в Мидлмарче; купил поместье Фезерстоуна (продавец – Джошуа Ригг); помог деньгами Лидгейту;

Доктор Лидгейт – заведовал больницей Мидлмарча; умный, честный и бескорыстный;

Фред Винси – молодой повеса-должник; пытался получить сан священника, но болтался без дела и стал помощником Кэлеба-управляющего; ;

Розамунда Винси – его сестра; стала женой Лидгейта; выкидыш; пилит мужа по чем свет;

Мэри Гарт-Винси – невеста Фреда; работала экономкой в доме Фезерстоуна; спасла его от долгов, стала его женой и помощницей; трое детей в браке;

Кэлеб Гарт – её отец; небогатый землемер, но выступил поручителем за Фреда, погасив все его долги; стал управляющим в одном из поместий Брука;

Джошуа Ригг – внебрачный сын старика Фезерстоуна, оставившего ему все наследство;

Сара – падчерица Булстрода; была обворована Булстродом, бежала в Америку, там родила от поляка по фамилии Ладислав сына (Уилл Ладислав);

Рафлс – выложил всё и всем про старые грехи Булстрода; умер передоза опия;

ЭМЕРСОН

ДОВЕРИЕ К СЕБЕ:

Верить собственной своей мысли, верить, что истинное для тебя, для твоего сердца истинно и для всех людей, – вот в чем гений. В каждом слове гения мы распоз­наем упущенные нами мысли; они возвращаются к нам в ореоле холодного величия.

Верь себе! Нет сердца, которое не откликнулось бы на зов этой струны. Прими то место, которое было найдено для тебя божественным провидением, прими общество своих современников и связь событий.

Мы – взрослые мужи, и нам следует принять ту же трансцендентную судь­бу; и станем мы не нищими духом, не калеками, забивши­мися в защищенный от ветров уголок, не трусами, панически страшащимися потрясений, но проводниками человечества, его спасителями и благодетелями, подчи­нившими себя Всемогущему и вступившими в бой против Хаоса и Тьмы.

Присмотритесь к детям, младенцам, даже животным, взгляните, как они себя держат. Им неве­домо смятение духа, они неспособны подавить в себе то или иное чувство лишь потому, что изобретенная нами арифме­тика наперед вычислила, какие препятствия предстоит нам преодолеть на пути к цели.

Достоин восхищения тот, кто в состоянии избежать каких бы то ни было пристрастий, тот, кто, уже понаблюдав людей, способен и дальше наблюдать их как человек бес­страстный,  непредубежденный, неподкупный,  не  ведаю­щий страха.

Общество – это акционерная компания, где держатели акций, чтобы надежнее обеспечить кусок хлеба каждому пайщику, согласились пожертвовать для этого свободой и культурой – и собственной, и тех, ради кого они стара­ются. Несамостоятельность духа – здесь добродетель, на которую самый большой спрос, а доверие к себе – предмет отвращения. Общество не любит правды и творчества; оно предпочитает им ничего не значащие слова и условности.

Я живу, чтобы жить, а не для того, чтобы являть собой некое зрелище. Мне не нужно, чтобы моя жизнь была блестящей и разнообразной; куда существен­нее, чтобы я жил, как велит душа, вел жизнь спокойную – и пусть она не будет блестящей в глазах всех, я не огорчусь. Я хочу, чтобы это была здоровая, радостная жизнь, без диеты и кровопусканий.

Человек, пораженный духом несамостоятельности, не прав не в отдельных частностях, а во всем.

Для человека с твердыми убежде­ниями и знающего свет не составляет большого труда сохранять спокойствие, когда просвещенное сословие осыпает его бранью. Это брань с оглядкой, брань осторожная; люди, изрыгающие ее, сами весьма уязвимы и потому не слишком храбры.

Другое, что мешает нам довериться себе, – это страх оказаться в противоречии с самим собой, порабощенность тем, что мы раньше делали и говорили; ведь судить о нас могут лишь по совершенным нами поступкам, а когда мнение о нас уже сложилось, нам очень не хочется его опровергать.

Говори, не колеблясь, то, что ты сегодня думаешь, а завтра, не ведая колебаний, говори, что будешь думать в этот день. Пифа­гора не понимали, как и Иисуса, и Лютера, и Ко­перника, и Ньютона, как и всех мудрых и чистых душою, каких знала история. Выть великим – значит быть непонятым.

Я призываю всех подняться против прилизанной посред­ственности и отвратительного довольства своей эпохой; я призываю бросить в лицо общепринятому, в лицо про­мышленникам и чиновникам важнейшую истину, которой научила нас история: повсюду, где трудится человек, сози­дает великий Мыслитель и Творец, и он берет на себя всю ответственность за свое время; подлинный человек – центр всех вещей – принадлежит также иным временам и иным краям.

Человек должен быть столь велик, что любые обстоятель­ства окажутся не имеющими значения. Всякий подлинный человек – это первопричина, это страна, это эпоха; ему необходимы неисчислимые величины, пространство, время, чтобы осуществить свое предназначение.

Так пусть же человек осознает свою ценность и подчи­нит себе все обстоятельства. Пусть в мире, который суще­ствует для него, он научится смотреть открыто и брать причитающееся ему честно.

И если обычные люди научатся поступать, руководствуясь своими собственными взглядами, сияние будет окружать не действия монархов, а действия всех благородных людей. Если человек  живет вместе с богом, голос его будет столь же чистым, как лепетанье ручья или шелест волнующейся нивы.

Оставь думать об опыте и примере других. Ты идешь не к человеку, ты идешь от человека.

Будем же больше доверять себе: это должно привести к перевороту во всей деятельности, во всех взаимоотношениях людей, в их вере, образовании, целях, которые они перед собой ставят, их образе жизни и знакомствах, их отношении к собственности, в философ­ских воззрениях.

1.            Какие молитвы возносят люди! То, что они называют священным, на деле не назвать даже просто смелым и до­стойным. Молитва устремлена в иные края и просит добавления извне, которое должно появиться вместе с ка­кой-то извне позаимствованной добродетелью. Молитва – это монолог созерцающей и ликующей души. Молитва – это голос бога, говорящий, что все, им созданное, хорошо. Ложны и те наши молитвы, которые полны сетований. Недовольство проистекает из недостаточного доверия к се­бе, это болезнь воли. Столь же ложна и симпатия. Мы видим льющих по глупости слезы и спешим присоединить к их рыданиям наши, вместо того чтобы устроить им резкую, как разряд электричества, встряску, вернуть их на путь истины и здо­ровья, заставив вновь обратиться к разуму.

2.            Недостатком собственной культуры объясняется то, что культ Путешествия, идолами которого являются Ита­лия, Англия и Египет, все еще так прочно держится среди всех образованных американцев. Те, кто заставил нас с почтительным восхищением взирать на Англию, Италию и Грецию, добились этого потому, что держались за родную землю крепко, словно глубокие корни. Когда мы бываем подлинно людьми, мы чувствуем, что страна, где мы долж­ны жить, носит название долг. Душа — не путеше­ственница, и человек умудренный остается дома; если необходимость, если его долг призывают его покинуть родной кров и отправиться в чужеземные края, он все равно продолжает быть дома и по самому выражению его лица понятно, что он пустился в путь с миссией добра и мудро­сти; он приезжает в другие города как лицо суверенное, а не как контрабандист или лакей.

3.            Жажда путешествий – только симптом более глубокого заболевания, которым поражен весь наш интел­лект. По своей сути интеллект – бродяга, и наша система образования поощряет неугомонных. Ум наш странствует в дальних пределах, пока наша физическая оболочка при­нуждена оставаться дома. Следуй только себе, никогда не подражай. Свой дар ты всегда можешь проявить во всей силе, накопленной за целую жизнь, но, копируя талант другого, ты действуешь без нужной подготовки и способен овладеть им лишь наполовину. Шекспиром не станешь, сколько бы ни изучал Шекспира. Делай то, что предназначено тебе, и если тебе это удастся, на большее нельзя надеяться, большей смелости нельзя вообразить.

4.            Подобно тому, как наши Религия, Образование, Искусство проникнуты подражанием чужому, дух подра­жания господствует и в нашем обществе. Каждый из всех сил тщится представить себя поборником совершенствова­ния общества, но никто его не совершенствует.

Общество похоже на волну. Волна набегает на берег, но вода, из которой она состоит, не движется. Частица не может подняться из глубин к вершине и остаться той же самой. Общее движение – только иллюзия. Люди, из кото­рых состоит сегодня нация, завтра умрут, и их опыт умрет вместе с ними.

Поэтому доверие к Собственности, в том числе и доверие к правительству, стоящему на ее страже, тоже говорит о недостатке доверия к себе.

Отдайся воле, трудись, приобретай, и ты сумеешь сковать движение Колеса Случая и не будешь страшиться нового его поворота. Никто не вселит в душу твою мира, кроме тебя самого. Ничто не вселит в душу твою мира, кроме полной победы твоих принципов.

ОПЫТ:

 Кто мы такие? Часть цепи, начала и конца которой мы не знаем, уверовав, что их и не существует. На миг пробу­дившись, мы ощутим себя стоящими на лестнице: под нами пролеты, которые мы, кажется, осилили, над нами множе­ство других пролетов, которые уводят все вверх и вверх, пока не теряются там, куда не достает взгляд. Подобно призракам витаем мы в природе, и нам не дано понять, каково наше место в ней.

Мы словно горизонт, нам также свойственно обозначать пределы и вместе с тем никогда их не обозначать.

В окружающем нас обществе беспристрастный взор очень редко обнаружит примеры высоких и чистых порывов. Большей частью он обнаружит лишь косность привычки и грубый расчет.

Темперамент – это вето, наложенное на природу человека, это ее ограниченность, очень нужная, чтобы сдерживать иные ее эксцессы, но абсурдно его почи­тать препятствием к осуществлению врожденного чувства справедливости.

Разумеется, искомая нами гармония возможна лишь при условии, что она подчинит себе все общество. Разрисо­ванное колесо должно вращаться очень быстро, чтобы оно показалось белым. Сталкиваясь с  ущербностью  и  несо­вершенством столь часто, что-то постигаешь. Кто бы ни терпел урон, все вместе мы всегда от него выигрываем.

Как птичка,  порхающая с ветки на ветку, нигде не задерживаясь, не задерживается ни в ком из нас Гений, проявляя себя сейчас вот в этом человеке, а минуту спустя – в другом.

Жизнь – это не метания интеллекта, не критический жар, это здоровье и прочность. Она больше всего одаривает тех, кто хорошо сбалансирован и умеет, не мучаясь сомненьем, извлекать пользу из всего, что попадается на пути. Природа не терпит любопытствующих, и матери словно говорят ее голосом, когда наставляют нас в детстве: «Смотри в свою тарелку, нечего вертеться по сторонам». Заполним текущий день – вот оно счастье; заполним его так, чтобы минуты не оста­лось для раскаяний или самолюбований. Мы живем в мире, где все вокруг только поверхность, так научимся же хоро­шо по ней скользить. Человек, наделенный естественной силой, преуспевает в царстве самых закоренелых условно­стей точно так же, как и на просторах только что открытых земель, и успех ему приносит все то же самое уменье со всем на свете обращаться так, как ему выгодно. Он всюду сумеет действовать. Сама жизнь есть смешение силы и формы, она не потерпит избытка ни того, ни другого.

Если мы, не зада­ваясь вопросами, будем скапливать то добро, которое просто находим, богатство наше преумножится. Прекрас­ное не добывается анализом. Все доподлинное и нужное лежит прямо на дороге. Золотая середина бытия – это зона умеренности. Можно вознестись в холодные разреженные пространства чистой геометрии и безжизненной науки, можно опуститься туда, где властвует дух пустой сенсаци­онности. Между этими полюсами пролегает экватор жизни, мысли, духовности, поэзии – какая это узкая полоска! А в жизни обыденной все доподлинное и нужное лежит прямо на дороге.

Сила и форма – вот два компонента человеческой жизни, и соотношение их должно поддерживаться посто­янным, если мы хотим, чтобы наша жизнь была разумной и радостной. Когда любой из них развивается чрезмерно, это чревато бедами более страшными, чем те, что происте­кают из наших несовершенств.

Жизнь предстает целостным образом, разделить же ее или воспроизвести невозможно. Всякое посягательство на ее единство породит хаос. Душа является уникумом, а не двойником, и хотя нам она видится младенцем по облику своему и по сути, ей присуща сила всеобщая и фатальная, и она не ведает, что такое сосуществовать. Каждый день, каждое событие говорит о присутствии божества, которое едва скрыто от нас. В самих себя мы верим так, как не верим в других. Себе мы позволяем все, и то, что у других для нас грех, у нас самих лишь эксперимент. Примером нашей веры в себя служит хоть то, что о преступлениях мы выска­зываемся всегда не столь беспечно, как о них думаем, ведь каждый хочет самому себе обеспечить такую свободу по­ступков, какую было бы неразумно признать и за другими.

Говоря об Америке, нельзя не отметить, что нас губит наше простодушие и доверие к чужим суждениям, донося­щимся со всех сторон. Наша уступчивость лишает воз­можности приносить немалую пользу. Незачем человеку обучаться искусству смотреть куда угодно, только не прямо перед собой.

Иллюзия, Темперамент, Последовательность, Внешнее, Неожиданное, Реальное, Субъективное – вот нити, кото­рые прядет на своем челноке время, вот повелители жизни. Не решаюсь расположить их в порядке значимости, просто их перечисляю так, как они мне открывались. Мне не нуж­но объяснять, что нарисованная мною картина неполна, Я сам лишь частица целого, а все сказанное только частица меня. Я могу уверенно назвать некоторые законы, высту­пившие с наглядностью и последовательностью, но я еще сравнительно молод, чтобы составлять законченный свод таких законов.

Я знаю: мир, с которым мне приходится соприкасаться и в городах, и на лоне сельской природы, совсем не тот мир, что живет в моих мыслях. Об этом различии я помню и не забуду вовек. Когда-нибудь мне станет ясен смысл и закон этого несовпадения. Но мне не приходилось видеть, чтобы многого достигали, пытаясь воплотить в реальное тот мир, который создан мыслью. Много было охотников экспери­ментировать в таком духе, и все они оказывались посмеши­щем.

Не бойся насмешек и не страшись неудач, крепись, верное сердце! – ведь окружающее словно внушает тебе, что все равно будет увенчано торжеством всякое устремление к справедливо­сти, а подлинной романтикой, для которой и существует мир, станет претворение явленного тебе гением в силу практической жизни.

ГЕНРИ ТОРО

УОЛДЕН, ИЛИ ЖИЗНЬ В ЛЕСУ:

Хижина, которую он выстроил собственными руками, стоит в лесу на расстоянии мили от всякого жилья. Пропитание он добывает ис­ключительно трудом своих рук. Пользуется предметами первой необ­ходимости, к которым относит пищу, жилье и одежду.

Прежде всего необходима не близость толпы и цивилизация, а бли­зость к «вечному источнику жизни», к творцу мироздания. Общество отвлекает его от серьезных дум.

Однако при всей своей любви к оди­ночеству, Торо не является отшельником. Иногда к нему приходит до тридцати человек.

Проезжающие мимо часто застают его за работой на земле, в частности, за возделыванием бобов.

Одновременно с бобами он «сажает» зерна духовных ценностей: ис­кренности, правды, простоты, веры, невинности.

После работы он не реже чем раз в два дня идет в ближайший по­селок за новостями.

Пока человек не сбивается с дороги, он не постигает всей «огромности и необычности Природы». Уходя из дома, он никогда не запирает дверей. Однако его ни разу не обокрали.

В радиусе нескольких миль от его хижины, помимо Уолдэна, есть еще несколько прудов. Он описывает их жизнь, как жизнь живых су­ществ.

Вместо того чтобы ходить к ученым людям, он, как друзей, навещает некоторые редкие в тех краях деревья — черную березу, бук или какую-нибудь особенно высокую сосну. Однажды во время дальней прогулки он заходит в дом очень бедного многодетного ир­ландца, советует ему последовать его собственному примеру, отка­заться от работы на хозяина, жить беззаботной жизнью и идти навстречу приключениям.

Иногда, помимо стремления к духовной жизни, в нем просыпают­ся дикие начала, и он идет ловить рыбу, охотиться. Однако если чело­век носит в себе семена духовности, то взрослея, он отказывается от подобных занятий. Так со временем поступает и Торо и почти пол­ностью отказывается от животной пищи.

Он не пьет вина, а только чистую воду из пруда, так как хочет всегда быть трезвым.

Ближе к зиме Торо выкладывает в своем доме очаг. Огонь очага тоже становится его другом.

Зимой пруд засыпает и покрывается слоем голубого льда. По утрам на него приходят люди ловить окуней и щук. Деревенские жи­тели и даже целые артели ледорубов запасаются на лето льдом.

Об Уолденском пруде в народе ходит поверье, будто он не имеет дна. В начале 1846 г., вооружившись компасом, цепью и лотом, Торо находит дно и измеряет глубину пруда.

В конце марта — начале апреля пруд вскрывается.

Вся Земля для Торо — живое существо.

Торо считает, что люди должны жить в унисон с природой, прислушиваться к ее запо­ведям.

Человек желает одновременно и все познать, и оставить тайну природы неразгаданной. Ему необходимо знать, что существуют силы, превосходящие его собственные.

Так заканчивается первый год жизни Торо в лесу. Второй год очень на него похож, и автор его не описывает. 6 сентября 1847 г. Торо окончательно покидает Уолдэн.

Он уходит из леса по столь же важным причинам, по которым в нем поселился. Ему кажется, что он должен прожить еще несколько жизней, а не идти по уже проторенной дороге. Если человек смело идет к своей мечте, то его ожидает успех, которого не дано буднич­ному существованию. Его жизнь в таком случае начинает подчиняться высшим законам, и он обретает высшую свободу. Чем более он упро­щает свою жизнь, тем проще кажутся ему всемирные законы; одино­чество, бедность, слабость перестают для него существовать. Необязательно даже понимание окружающих, поскольку в общей массе своей вокруг царят тупость и условности. Каждый должен по­стараться заняться своим делом, стать тем, кем он рожден быть. Если современное человечество и современный человек и могут показаться пигмеями, по сравнению с древними народами, то, по мнению Торо, нужно постараться стать «величайшим из пигмеев», заниматься изу­чением собственной души и ее совершенствованием.